Видеоинтервью: вице-президент ТПП Ростовской области Светлана Абдулазизова о шансах донского бизнеса на выживание и способности властей противостоять нестандартным вызовам.
Бизнес Ростовской области остро отреагировал на ограничения в связи распространением коронавируса и стал в очередь за получением сертификата о форс-мажоре. В Торгово-промышленную палату (ТПП) Ростовской области было подано свыше 300 обращений по этому поводу от бизнес-сообщества. Однако многих ждал сюрприз – далеко не все смогли уклониться от своих обязательств по договору, ссылаясь на кризис. В текущих условиях нужно постоянно корректировать поддержку бизнеса, оперативно реагируя на все проблемы и вызовы, считают в ТПП.
— Как, по вашему мнению, правительство Ростовской области реагируют на происходящее?
— Обратная связь с правительством области достаточно оперативно обеспечивается. 272-е постановление губернатора [от 5 апреля 2020 года «О мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Ростовской области в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) — прим. редакции] корректируется, исходя не только из необходимости обеспечить защищенность населения, но и с точки зрения бизнеса. Когда [в связи с распространением коронавирусной инфекции, введением ограничений на передвижение и работу предприятий] вышел первый вариант распоряжения губернатора [распоряжение губернатора Ростовской области от 16 марта 2020 года № 43 «О введении режима повышенной готовности на территории Ростовской области», на основе которого затем вышло постановление №272 — прим. редакции] с перечнем товаров первой необходимости, которыми можно было торговать, он несколько отличался от того, который был [утвержден] на федеральном уровне. Этот перечень довольно оперативно расширили. Для многих предпринимателей это было важно.
— Как вы оцениваете вы нынешних условиях способность бизнеса работать на «удаленке»?
— По результатам опроса [«Бизнес-барометр страны», который проводился ТПП России 13-16 апреля на территории России, в том числе и в Ростовской области], 47% предпринимателей не готовы у нас работать на «удаленке». Наша организация быстро адаптировалась к этой ситуации. У нас большая часть сотрудников работает удаленно, консультирует предпринимателей и готовит соответствующие заключения, в том числе, юридического характера. Специфика деятельности у нас такая: экспертные заключения. Но есть и работа, требующая непосредственного нахождения в офисе. И эти люди у нас работают. На примере нашей организации могу сказать, что из 80 человек, которые числятся, на работу ходят 20 человек, чтобы осуществлять функции, которые переданы нам государством.
— Как нынешняя ситуация отразится на дальнейшей работе предприятий? Закончится кризис, но все «распробуют вкус» удаленной работы, включая правительственные организации?
— Кризис, безусловно повлияет [на это]. Предприниматели уже сейчас оптимизируют свои процессы. Это и оптимизация с точки зрения расходов на содержание помещений, экономия на техническом оснащении. Кроме этого, нынешняя ситуация показала, что, к сожалению, будет и оптимизация с точки зрения персонала. Все мы видим, что загрузка на него неравномерная. Поэтому предприниматели будут принимать решения по поводу перераспределения функций. Работа на «удаленке» для многих открыла возможности с точки зрения продвижения своей продукции, продаже ее онлайн. Это тоже новые формы работы, которые связаны с оптимизацией материальных и трудовых затрат.
Что будет с пострадавшими отраслями
— Как вы считаете, какие отрасли больше всего пострадают? Где придется «разгребать» наибольший ворох проблем, когда все закончится?
— Этот кризис отличается от всех предыдущих тем, что он затронул B to C сегмент. В первую очередь страдают те, кто работает на конечного потребителя. Здесь все сильно завязано на платежеспособность населения. Понимаем, что в ближайшее время никаких предпосылок к тому, что она вырастет, нет. Во всяком случае, я не вижу. Если говорить о предпринимателях в отраслевом разрезе, то рестораторы считают, что они даже в течение года не восстановятся после этого кризиса. Быстрее всего восстановится сфера услуг — я имею в виду салоны красоты, химчистки, прачечные и т. д. Услуги этих компаний нам нужны в любом случае. Что касается торговых центров и непродовольственного ритейла... На сегодняшний день люди тратят деньги только на продукты. Опыт этого месяца показал, что нужно иметь определенный запас прочности, люди будут экономить. Поэтому не все отрасли потребительской сферы смогут восстановиться. Поменяются и потребительские предпочтения. Очень сильно перестроится работа развлекательного сегмента. Сомневаюсь, что если сейчас вдруг появится возможность свободно передвигаться, все побегут в развлекательные комплексы или заказывать свадьбы в ресторанах. Определенные иски и страхи сохраняются.
Эти отрасли вполне обосновано признали пострадавшими в большей степени. Но никто не знал, что все так затянется, и к ним вынуждены будут присоединиться практически все. Все ведь взаимосвязано у нас. Допустим, компании, которые занимаются пошивом одежды, «Элегант», «Элис», и реализуют продукцию через точки продаж, пострадали в такой же степени, как и другие.
На мой взгляд, больше всех пострадал в этой ситуации весь потребительский сектор, но во взаимосвязи с промышленными и производственными предприятиями, так как рынок сбыта сильно сократился.
Мы получаем большое количество обращений: как устных, так и письменных. Первую неделю мы отвечали на вопросы, связанные с арендой, вторую неделю мы отвечали на вопросы, связанные с государственной поддержкой, а в последние дни – большое количество обращений, связанное с форс-мажором, с невозможностью выполнить договор поставки. Мы видим, что проблема неплатежей нарисовалась достаточно остро. Это также связано с государственными и муниципальными контрактами в рамках ФЗ №44 или №223 закона. Также отмечу и поправки в ФЗ № 98-1, которые дают возможность заказчикам пересматривать сроки исполнения контрактов.
— То есть это помогает определить, что теперь признается форс-мажорной ситуацией?
— Не совсем. Это помогает разъяснить, что сегодня по закону вы можете пересмотреть соглашение с заказчиком.
— Пересмотреть сроки договора можно при условии обоюдного согласия заказчика и исполнителя?
— Безусловно. У заказчика такое право появилось.
— А если заказчик выступает против?
— В этом случае предприниматель должен обосновать, почему он не может исполнить заказ. Если заказчик не идет навстречу, то у исполнителя него есть возможность обратиться в суд и рассмотреть вопрос в судебном порядке.
Почему не работает форс-мажор
— Расскажите о практике выдачи сертификатов о форс-мажоре, которую анонсировали еще в конце марта: много ли было обращений в ТПП от предпринимателей?
— Обращений было много. Только письменных больше 300. Мы рассмотрели 270 пока и выдали только одно заключение. Скажу, почему только одно.
Если все обращения ранжировать по тематике, то 40% — это вопросы, связанные с арендой. Есть 401-я статья гражданского кодекса, которая четко говорит, что неисполнение обязательств на том основании, что у вас нет денег, не является форс-мажором. Соответственно, неисполнение договора аренды по причине того, что нечем платить, это не причина для форс-мажора. Законодатель так определил. Сейчас появились дополнительные разъяснения Верховного суда РФ по этому поводу. Поэтому 40% обращений к нам получили отрицательный ответ. И любой юрист согласится с этой позицией.
Если по вопросам аренды к нам обращается микробизнес и малый бизнес, который работает в сфере оказания услуг и арендуют помещения в торговых центрах, то вторая категория предпринимателей [представители среднего бизнеса] к нам обращается по вопросам невозможности исполнения лизинговых и кредитных договоров. По договорам лизинга — это в основном транспортные компании, которые сейчас не имеют возможности с учетом сокращения объемов выручки исполнять свои обязательства. По кредитным договорам — это в большей степени владельцы торговых центров, которые брали кредиты на их строительство. Но та же статья 401 Гражданского кодекса РФ говорит о том, что если у вас нет источников, ресурсов, чтобы выполнить свои обязательства, это не является форс-мажором. Таковых обращений у нас процентов 10. Остальная часть — это те, кто обращается к нам с просьбой признать форс-мажором невозможность исполнения договорных обязательств. Сегодня в общей сложности это половина обратившихся.
На начальном этапе это было так: 60% аренда, 30% кредит и лизинг, 10% - договоры поставок. Сейчас, как видите, все скорректировалось.
— Из каких отраслей эти компании?
— Если говорить про тех, кто обратился в связи с невозможностью осуществить договор поставки, то здесь много обращений от промышленных предприятий, которые не могут выполнить свои обязательства, в том числе, в рамках 44 и 223 закона и оборонного заказа. Мы даже направили сейчас обращение в ТПП России с просьбой обратиться в Минпромторг России с получением официальной позиции по этому поводу.
— Что им мешает исполнить заказ? Вроде бы основные крупные и средние промпредприятия вошли в региональный список системообразующих, им можно работать.
— Причины разные. В том числе и невозможность беспрепятственного передвижения к месту осуществления деятельности, транспортные проблемы. Но, если вернуться, к вопросу, почему много отказов, то, к сожалению, мы видим, что наши предприниматели не всегда понимают, по какому принципу подтверждается форс-мажор. Ведь сначала у всех была такая позиция: выдайте мне справку, что у нас сейчас форс-мажор. И мы многим разъясняем: факт неисполнения договора должен сначала наступить. Только после этого дается заключение. А у многих срок исполнения договора, например, в мае, а предприниматель уже в апреле хочет получить заключение о том, что он это обязательство не выполнит. Само собой, по закону мы дать это не можем. Поэтому у нас очень много отложенных обращений. Но вот сейчас мы уже подходим к тому моменту, когда к нам пошли обращения по факту неисполнения обязательств.
Кстати, в целом по статистике в Опору России и региональные ТПП обратилось более 10 тысяч предпринимателей за подтверждением форс-мажора. На всю Россию выдано порядка 600 заключений.
— Кто же этот «счастливец», который получил сертификат в Ростовской области?
— Не совсем корректно называть компанию, но в ближайшее время таких «счастливцев» будет больше, так как наступили сроки исполнения обязательств.
— Из какой она сферы?
— Это строительство. Очень много обращений из этой сферы. Также большой пакет обращений пришел от предприятий, которые занимаются поставками продуктов питания.
Чем кризис окажется полезным для бизнеса
— Как вы считаете, какие профессии будут востребованы в будущем, с учетом происходящего. Есть мнение, например, что бизнес может работать без привлечения мигрантов, по крайней мере, такого количества больше не потребуется.
— Не скажу, какие специальности будут востребованы, но скажу, какие специалисты. В первую очередь – высококвалифицированные. Работодатели будут пересматривать свои штатные расписания, уходить от узкой специализации к более широкому подходу, когда специалисты могут эффективно себя проявлять в разных сферах. Что касается мигрантов, то мы видим то количество жителей Ростовской области, которые сейчас вернулись из других регионов, где они фактически работали. Вернутся ли они на прежние места работы в другие регионы – это тоже большой вопрос. Вообще вопрос незадействованных трудовых ресурсов стоит сейчас достаточно остро.
Кстати, ситуация с пропусками, которая возникла в Ростове [на прошлой неделе], выявила один важный момент. Многие ведь пришли получать пропуски на тех, кто у них официально не зарегистрирован, и получили отказ. Это тоже будет очередным посылом к предпринимателям. Нужно своих работников официально трудоустраивать. А под такими работниками мы понимаем и мигрантов.
— Какое положительное влияние, на ваш взгляд, окажет этот кризис? Каким вещам научит?
— Если говорить о бизнесе, то я думаю, что в очередной раз научит выстраивать стратегию, оптимизировать свои издержки, более внимательно смотреть с точки зрения необходимости привлечения заемных средств. Нынешняя ситуация показала, что выиграл тот, кто не жил в долг.
Что касается властей, то, с одной стороны эта ситуация заставила и научила больше работать с населением. Мы видим каждый день в доступной форме информацию о том, какая у нас ситуация с заболевшими, новые формы поддержки. Действия властей публичны и открыты. Я думаю, эта ситуация научила власть выстраивать более открытый диалог с гражданами и с бизнесом.
— Мне кажется, что у власти сегодня есть уникальная возможность продиагностировать реально работающий бизнес: какие отрасли есть и как они выживают, сколько вообще предпринимателей в регионе и каков их «болевой порог». Возможно, в будущем это пригодится при разработке мер поддержки бизнеса.
— Согласна с вами. Для многих стало большим открытием, что у нас в Ростове много предпринимателей, которые зарегистрированы не в Ростове, а в области. Наемные работники и магазины у них в Ростове тоже. Они спрашивали, каким образом они могут осуществлять свою деятельность, не нарушая закон. Это тоже стало интересным открытием для власти. Вы знаете, мы много говорим о цифровых технологиях, о новых форматах работы… эта ситуация показала, где есть слабые места. В бизнесе сейчас повышается запрос на автоматизацию труда.
