Илья Варламов. //Фото: пресс-служба "Триколор"
Поделиться
Глоток свободы: первая медийная революция
По поводу контента и того, что вообще происходит. Сейчас границы между телевидением и интернетом продолжают стираться. Я бы сказал, что сегодня их уже нет.
В «нулевых», когда я только начинал заниматься производством контента, все было по-другому. Лет двадцать назад монополия производства контента она была у издателя — человека, который имел доступ к ресурсу, доставке контента потребителю. Каким бы талантливым журналистом ты ни был, ты не мог чего-то добиться потому, что у тебя нет площадки: ты не мог самостоятельно вести эфиры, записывать видео. Производство контента раньше было очень дорогим. Делать онлайн-эфиры было под силу только крупным телеканалам. Представить, что какой-то человек со смартфоном будет делать видео, и его будут смотреть тысячи или десятки тысяч людей, еще два десятка лет назад было невозможно.
В середине нулевых происходит первая медийная революция, когда средства производства контента и его доставки потребителю становятся доступными всем. Появляются все основные сервисы, которые мы сегодня знаем: Facebook, YouTube, Twitter. Затем в 2017 году представляют первый айфон, в 2010 появляется айпад, а в 2008 — скоростной мобильный интернет 3G. У производителей контента появляется возможность совершенно по-другому общаться со своей аудиторией. В результате первой медийной революции любой человек, вне зависимости от связей и возможностей может «сам себя сделать», вещать и доставлять контент до своей аудитории. Произошел переворот в контенте. Кроме того, с развитием технологий стерлись границы. Говорят, что интернет убьет телевидение. На самом деле, сегодня уже нет никакого телевидения и блогов в том виде, в котором мы их себе представляем, нет замыкания на форматах.
Золотое время было, когда начали активно развиваться блоги. Я тогда публиковался в «Живом журнале». Не было никакой цензуры и ограничений, все развивались, как хотели. Со временем это все стало активно развиваться. Мы пришли к тому, что появились производители контента, которые могут соревноваться с традиционными СМИ. В России это происходило особым путем, в том числе, из-за цензуры. В России изначально не было доверия к СМИ. В Америке люди, в первую очередь, доверяют средствам массовой информации, а к блогам отношение немного скептическое. В России наоборот считают, что традиционные СМИ врут, а блоги точно врать не будут.
Что общего между диджитал-контентом и колбасой
В то время, когда я только начинал, можно было выбрать нишу и в ней работать. Все было замечательно: я совершенно спокойно писал у себя в блоге на ЖЖ статьи, у меня была большая аудитория, меня читали. В какой-то момент я очнулся и узнал, что есть еще YouTube, Instagram и много других площадок, где люди совершенно другие.
Если проводить аналогию, то контент в нулевых можно сравнить с магазином колбасных изделий в конце 80-х. У тебя есть классный магазин, где ты продаешь колбасу и этот магазин может находиться где угодно — на окраине города, в каком-нибудь подвале. Но если у тебя продается хорошая колбаса, люди будут приходить со всего города, со всей страны и становиться в очередь. В то время был такой дефицит продуктов, что производителю не надо было бороться за покупателя. Покупатель искал, где ему купить товар. То же самое было с контентом в нулевых: ты мог делать качественный контент и не переживать: тебя видели, тебя читали, за тобой следили.
Сейчас мы имеем совершенно другую ситуацию: много авторов, контента. Чтобы тебя заметили и к тебе приходили, тебе нужно не то что бы открыть «свой магазин» в центре города, тебе нужно открыться на каждой улице, сделать красивую вывеску и организовать курьерскую службу. Если дисбаланс был изначально в сторону предложения, то теперь дисбаланс в сторону спроса. Моя самая большая ошибка в том, что много лет я расслабленно сидел на одной площадке и даже не переживал.
Новые площадки и новые вопросы
Людям кажется, что если они иногда пишут в Facebook, это увидят все, кому надо. Нет. Сегодня аудитория разбрелась в интернете по уголкам, у всех свои правила. Если вы игнорируете хоть какую-то площадку, то вы игнорируете целый пласт аудитории. Таких «миров» сегодня много. Большая проблема в том, что они развиваются очень быстро и сложно за всеми уследить.
Мы с вами выросли и думаем, что TikTok — это соцсеть для детей, где они показывают некрасивые квартиры их родителей, это глупость, шалость и баловство и как-то несерьезно. Примерно так все думали когда-то о YouTube. Несколько лет назад внезапно выяснилось, что у людей, которые сидят на YouTube — миллионы, просмотры видео там больше, чем у любого контента, который делают федеральные каналы, и они реально влияют на жизнь в стране. Депутаты внезапно решили приглашать каких-то ютуберов, чтобы пообщаться. На самом деле, за всеми этими ужасными вещами, которые TikTok поставляет в наш мир, там есть действительно очень популярные производители контента, у которых огромная аудитория и большое влияние. Важно понимать, что «тиктокеры» вырастут. Те из них, которым сейчас по 15, через пять лет пойдут голосовать, покупать квартиры и машины. Вопрос в том, как мы с этой аудиторией будем общаться.
Вторая медийная революция загнала авторов в «заложники»
Сложилось такая тенденция, что аудитории соцсетей никак не пересекаются: те, кто сидит в Одноклассниках не знают, что происходит в Tiktok. Те, кто сидит в Tiktok без понятия, что такое Facebook. У тех, кто сидит в Facebook, тоже «своя тусовочка». Аудитория, которая сложилась на «Пикабу», тоже совершенно автономная. Получается, что мне, как автору и производителю контента, нужно присутствовать на каждой площадке, если я хочу продавать свой контент и расширять аудиторию. При этом, люди на разных площадках очень разные. Одна и та же реклама, которая «зашла» ВКонтакте, встретит кучу хейта на Facebook.
Еще одна проблема: если вы достигли успеха на одной площадке, а потом внезапно приходите на другую площадку, вы можете обнаружить, что там вас никто не знает: нужно добиваться всего с нуля.
На самом деле проблема всего нашего производства контента стоит гораздо серьезнее. Из-за первой медийной революции мы избавились (условно) от издателей – убрали посредника в их лице. Автор-производитель контента вышел на первый план. Он получил доступ к ресурсам, может производить контент недорого и зарабатывать кучу денег.
Но мы сами не заметили, как подошли к так называемой «второй медийной революции». Она заключается в том, что все площадки и сервисы, которые дали нам возможность избавиться от издателя, вдруг поняли, что этот «жирный пирог» проплывает мимо них. С каждым годом они все сильнее закручивают гайки. Недавно Twitter начал помечать аккаунты наших федеральных СМИ как госмедиа. Были скандалы, когда YouTube выпиливал целые каналы, которые, как ему казалось, неправильные. Можно вспомнить про Instagram, который удалил аккаунт Рамзана Кадырова. Завтра могут удалить аккаунт любого из нас.
Когда человек или компания завязаны на каких-то сервисах, они через соцсети выстраивают коммуникационные и рекламные компании, общаются со своими потребителями. А других вариантов нет: во многих сферах присутствует монополия соцсетей, потому что по-другому мы уже не можем общаться с потребителями. Мы становимся заложниками этой «доброй воли», ожидая, какие правила «там» завтра примут, удалят нас или не удалят, нарушим мы что-то или нет.
От Facebook я давно отказался, потому что это цифровой концлагерь Цукерберга, куда я приду последним. Пользователи этой соцсети знают, что если алгоритму что-то не нравится, вас сначала удаляют на день, потом на недельку, потом на месяц, просто потому что, на взгляд Facebook, вы что-то не так употребили. То же самое с YouTube. Поскольку я активно веду свой YouTube-аккаунт, я вынужден каждый показывать ролик своим юристам на вопрос соблюдения российского законодательства. С другой стороны, я должен соответствовать всем правилам YouTube. Если я нарушу законы РФ, ко мне придет человек в серой форме или кожаном плаще со стеклянным взглядом. А если я нарушу правила YouTube, меня просто удалят, то есть в одночасье без суда и следствия лишат дохода, доступа к моей аудитории — это моментальное банкротство автора.
Все привыкли обращать внимание на государственную цензуру. С ней условно, как-то можно бороться. Например, если принимают закон, который запрещает материться в СМИ, а вы очень хотите материться в СМИ, то вы теоретически можете выйти на митинг «Даешь мат в СМИ», пойти в суд. Есть понятные инструменты, порядок действий на случай, если у вас возникают какие-то конфликты с государством. Когда у вас возникает конфликт с YouTube, Facebook или другой площадкой, то таких инструментов у вас нет. В этом плане корпоративная цензура гораздо страшнее государственной. Если вас внезапно забанят, вам просто некуда будет идти жаловаться. Я как человек, который находился семь лет в бане YouTube, прекрасно знаю, как это работает.
Поэтому мы с вами, на самом деле, медленно приходим в такой «дивный новый мир», когда есть авторы с большим влиянием и большой аудиторией, есть площадки и есть возможности на эти аудитории влиять, границы между разными форматами размыты.
Но весь твой медийный бизнес может в одночасье «схлопнуться», потому что поменялись правила игры и твои взгляды не соответствуют взглядам администраторов диджитал-площадок. Это будущее настораживает.
Ответа на вопрос о том, как люди будут потреблять контент через пять лет, у меня нет. Потому что предсказать это в точности невозможно. Сегодня мы можем смотреть по тому, где есть деньги: сегодня это YouTube, Instagram, Telegram и TikTok. Одно можно сказать точно: те, кто сегодня поймут, как будут общаться люди, станут богатыми через пять лет.
