Слишком высокая цена прозрения

Первый аналитический материал, осмысляющий специальную военную операцию на Украине, «Эксперт Юг» выпустил 24 февраля 2022 года в 12.00. Спустя год военных действий вернуться в тот день и сравнить сегодняшнюю реальность с ожиданиями годовалой давности небезынтересно. Тот материал назывался «Принуждение к переговорам» — и мы вынуждены констатировать, что сегодня переговорный процесс выглядит столь же недостижимо, как и год назад. Для того, чтобы кто-то о чем-то когда-либо договорился, надо, чтобы процесс переговоров как минимум начался. Весь год ставки в военном конфликте только повышались, но они, видимо, еще недостаточно высоки для того, чтобы стороны начали переговоры.

Когда диалога не стало

На самом деле все началось с потери возможностей для диалога. Позволю себе мемуар. В 2015 году я оказался в составе делегации российских журналистов, которая была приглашена на серию встреч с европейскими политиками и аналитиками в Гаагу. Помню, что в названии мероприятия фигурировал диалог России и ЕС. Российская делегация была очень разной, в ней присутствовали в том числе журналисты, представляющие издания, которые мы считаем очень либеральными. Но три дня нас всех очень сплотили, потому что любой тезис, сформулированный в эти дни той или иной стороной – это при том, что журналисты обычно не выступают стороной, они просто слушают и задают вопросы, — становился почвой для конфликта. Главный вывод, с которым мы уезжали, был очень простым: никакого диалога в ближайшие годы просто не может быть, потому что его некому вести. То есть буквально – с той стороны нет людей, которые хотя бы теоретически могли бы о чем-то начать разговаривать с кем-то, кто имеется в наличии с нашей. Те люди, которые есть, в состоянии обмениваться только нотами протеста.

Беженцы из ДНР // Фото: karavantver.ru

Однако это был период, когда экономика была достаточно автономна от политики, и была надежда на то, что логика деловой жизни, взаимная выгода хозяйственных связей и живых контактов со временем выведет из клинча и политиков. Произошло, как мы знаем, ровно обратное. Все, что сегодня называют «вторичными санкциями» - это, по сути, санкции, которые изобретает сам бизнес в отношении российских потенциальных партнеров для того, чтобы избежать каких-либо политических рисков в своих странах. К слову, рассказывают, что жертвами «вторичных санкций» стали заодно и украинские компании, но вряд ли российским от этого легче. Главное – бизнес перестал быть глобальной силой, какой он выглядел даже десять лет назад. Реальная политика за эти годы поставила его под абсолютный контроль, при котором аргументы выгоды в вопросах сотрудничества отошли на второй план, потому что политические риски столь высоки, что никакая выгода не выдерживает.

Сплочение в России и на Западе

В течение этого года те россияне, которые искренне не понимали, каким образом в современном мире можно было допустить военное столкновение с большой страной, а потому воспринимавшие поначалу все происходящее как разновидность абсурда, имели возможность без всяких особенных расследований, анализируя только общеизвестное, осознать неизбежность произошедшего. Эта неизбежность вовсе не была очевидна в начале военных действий, поэтому тогда приходилось делать более рискованный выбор – либо верить, либо не верить линии, провозглашенной главой государства. Линия эта многих и не волновала до тех пор, пока не создала ситуацию, угрожающую каждому, в чьей семье есть мужчины призывного возраста. Но с тех пор лидеры стран, входящих в НАТО, очень помогли колеблющимся российским гражданам. Прямые заявления о том, что никто и не собирался выполнять Минские соглашения, что они были нужны только для того, чтобы подготовить Украину к войне с Россией, обнажение циничного и унизительного отношения к России, которое раньше могло показаться только бредом алармистов, теперь стало общим местом – и это обстоятельство сообщило российскому обывателю о том, что у них, кажется, довольно дальновидный президент. Иными словами, вклад западных лидеров в сплочение россиян необходимо признать значительным.

Концерт на Красной площади в поддержку присоединения новых территорий // Фото: pprd ru

Впрочем, действия России в свою очередь сплотили западный мир. Россия впервые поставила себя в прямую оппозицию, тогда как ранее за многие годы мы скорее привыкли к тому, что наша страна явно или неявно пыталась нравиться, принимая чужие правила, как правило, в ущерб себе, своей экономике – и нравиться не получалось, из назначенной роли троечника, к которому надо принимать воспитательные меры, в отношениях с Западом вырваться не получилось.

Что такое победа

Шаг, который был предпринят год назад, позволил медийной машине Запада превратить Россию в страну-агрессора, а Украине подарил статус жертвы, которую защищает развитый мир. Была бы нужна тектоническая ломка сознания западных элит для того, чтобы могли они себе позволить выйти в восприятии России и ее действий за рамки этой схемы. Было бы слишком оптимистично выдавать за признаки такой ломки внутреннюю политическую дискуссию в ЕС и США. Иными словами, масштаб заварухи значительно вырос за последний год. Масштаб вырос настолько, что сама специальная военная операция выглядит теперь горячим, но все же эпизодом этой цивилизационной по своей природе заварухи.

Если с той стороны мы видим коалицию западного мира – 141 страна-член Генассамблеи ООН проголосовала 23 февраля за резолюцию о немедленном выводе Россией войск с территории Украины, - то Россия в этом конфликте пока представлена в одиночку. Есть страны, которые не присоединились к санкциям, страны, которые поддерживают словом, страны, которые входят в ЕАЭС и ШОС, есть ряд африканских дружественных стран. Этого уже достаточно, чтобы прекратить разговоры об изоляции России, но достаточно ли, чтобы победить? И что теперь означает слово «победа»? Теперь это точно не денацификация и демилитаризация отдельной страны, потому что границы между этой страной и НАТО таковы, что через них идут вооружение и наемники.

Абсолютной победой, наверное, можно было бы назвать прекращение военных действий одновременно с признанием новых российских территорий международным сообществом и отменой действующих санкций. Сейчас это звучит фантастически. Для этого надо было бы победить уже не действующий украинский режим, а международное сообщество. В одиночку сделать подобное сложно. Нужна коалиция, объединенная мыслью не об Украине как жертве России-агрессора, а мыслью о России как самостоятельном государстве, которое подверглось агрессии Запада, мыслью о том, что на месте России может оказаться любая страна с амбициями самобытности. Этот геополитический и идеологический фронт в каком-то смысле сейчас даже важнее боевых действий, возможно, поэтому Россия не торопится бросать в атаку мобилизованные резервы, выигрывает время, необходимое для этой работы.

По поводу самой Украины, думаю, иллюзий за этот год не осталось. Речь и по поводу договороспособности, и по поводу отношений братских народов. Информационная война не оставляет места для рефлексий. Нет никаких признаков, что с той стороны существует даже призрак мысли о том, что они что-то, возможно, сделали в своей истории не так. Что выбранная государственная стратегия была заведомо самоубийственной. Нет никаких признаков желания минимизировать ущерб для своего народа. Необходимость помощи мирному населению, пострадавшему в результате боевых действий, - а это уже миллионы людей, которые весь год проходили в качестве вынужденных переселенцев и через Ростовскую область, - должна была бы усадить стороны за стол переговоров немедленно. Но жизни миллионов простых людей – это не то, что способно заставить политических лидеров сегодня разговаривать друг с другом.

Вынужденное прозрение российского общества

Цивилизационный разлом за этот год прошел по самым разным сферам внутрироссийской жизни. Год назад при слове импортозамещение никому и в голову не могло прийти, что импортозамещать придется почти все. И что именно санкции и льющаяся на фронте кровь станут достаточным поводом вспомнить о том, о чем стоило бы вспомнить гораздо раньше. У нас уже долгое время могла быть другая денежная и экономическая политика, другие подходы к образованию, науке и инновациям, к собственной культуре, наконец.

Военнослужащий армии РФ и беженцы в ДНР // Фото: t.me/swodki

Сколько светлых идей можно вспомнить, нереализованных в нашей стране по причине низкого доверия к своим собственным школам и технологиям, к своему собственному будущему. Инвестировать в Россию долгое время боялось само российское государство, не говоря уже о многих лидерах бизнеса. А ведь тогда можно было заниматься национальным развитием, используя передовые мировые наработки – эта историческая возможность упущена. Период крайней либерализации во всех сферах развития страны, к сожалению, характеризовался плохо скрываемым презрением к своей стране. Я хочу выразить глубокую скорбь не в связи с тем, что мы в итоге от этого презрения избавляемся и, возможно, даже избавимся, а по поводу того, что мы избавляемся от этого так поздно и платим при этом максимально высокую для страны цену – отдаем жизни своих граждан. Прозрение не обязательно должно было быть вынужденным, мы могли бы прийти к нему бескровно и достаточно давно.

Клеймить все западное стало новой политической забавой в России. Слушая иных политиков, можно подумать, что специальная военная операция началась с целью отвоевать традиционные семейные ценности. Отдельно надо сказать о том, как странно видеть сегодня, как те же самые люди, благодаря которым страна оказалась в той ситуации, в которой оказалась, возглавляют революционные процессы дистанцирования от ценностей, которые мы считали своими еще год назад. Однако это именно наши реалии. Прозрение общества было исторически слишком быстрым, поэтому формы его выражения еще не отличаются ни высоким вкусом, ни тактом.